Все-таки психология — никакая не наука. Вот сколько околоакадемического трепа сто лет записано в толстых книжках, а что такое «нормальный» — до сих пор определяется старым добрым «мне так кажется» и «у нас так принято». То есть в основе — те же самые «общепринятые заморочки» и «культурные штампы». И то, что должно быть нормой для «человека» оказывается «индивидуальными закидонами вот этого конкретного медвежьего угла».
Недавно мне пришлось столкнуться с этим самым подходом к норме в забавном контексте. Разговаривал я с женщиной из Ирана и парнем из Африки о том, как в Квебеке относятся к… отношениям. И как это отличается от более близких нам представлений.
Если все сильно огрубить, что разница примерно такая. В привычной мне культуре (и, как оказалось, не только мне) нормой считаются — хоть и далеко не у всех получаются — отношения по типу «мы». Мы вместе, наша семья, наш дом, наше будущее, наше счастье, наша беда, наши дети в конце концов. Понятно, что на практике все это происходит с вариантами, но «что такое хорошо и что такое плохо» в принципе понятно. Даже в Москве, с ее фоновым «человек человеку — не человек» — средне-нормальный московский человек о таком положении вещей скорее сожалеет. Мол, деваться некуда, приходится жить здесь, но на свежем воздухе да в любви оно, конечно, было бы лучше.
При чем тут психология? А при том, что такую вот человеческую тягу друг к другу эта самая психология — в наших странах — признает нормой. А если человеку этого не надо, если он ну совсем вот не принимает такого «мы» и живет своей жизнью вовсе не собираясь с кем-то ее делить — это уже «проблема» и называется она «неспособностью к установлению значимых отношений». Смотрим сочувственно и слегка снисходительно.
Что мы имеем в Квебеке? Тут вся эта тяга к «мы» клеймится однозначно: «патологическая созависимость». И специалист-психолог помогает справиться, развиться из этого «недоразвитого» состояния в «самостоятельную личность» со своими (!) целями в жизни, своими (!) планами на будущее… и так далее. Что на практике? Живет семья. Лет, допустим, семь. Вдруг жена получает приглашение работать в другом конце страны. (Между прочим, сама подавала резюме, зная что придется уехать). Там зарплата выше, карьерные перспективы лучше. Что она делает? Она уезжает. (Не принципиально, что в нашем примере это «жена», муж тут делает то же самое). Причем уезжает не в режиме «мы подумали, решили что ей там лучше, поэтому через полгода подтянется муж». Она уезжает, муж остается (у него-то тут работа лучше!) И нет вопросов! Соединятся ли когда-нибудь? Бог ведает. Этот период жизни подошел к концу. С наибольшей вероятностью они так и будут жить. (И если захотят видеть кого-то рядом, то поищут поближе. В идеале, чтобы работал тоже рядом — можно ездить на одной машине. Отношения не должны отвлекать от «моей» жизни.) А почему разошлись — так ей же предложили работу лучше. Плохо жили? Нет. Ругались? Нет. Не любили друг друга? Любили. Почему разъехались? «ЕЙ ПРЕДЛОЖИЛИ РАБОТУ ЛУЧШЕ!» И совершенно непонимающие глаза: мол, какое тебе объяснение еще нужно? Она же не могла пожертвовать своим развитием ради каких-то там семейных отношений. Она же самостоятельная личность. Безо всякой патологической созависимости.
Мой хороший друг (ныне, увы, покойный) Дамир некогда входил в тренинговый зал с бодрым приветствием: «Ну что, невротики, лечиться будем?!» Я его всегда тепло вспоминаю.